Наташка и нательный крестик

Наташа Черешнева пришла в нашу школу в середине первой четверти.
Перед третьим уроком к нам в класс зашла Нина Степановна, наш классный руководитель, а вместе с ней какая-то девочка.
— Дети, познакомьтесь, это Наташа Черешнева. Теперь она будет учиться с вами в одном классе, — представила новенькую Нина Степановна.
«Дети» — наш сумасбродный 6в класс — тут же начали галдеть.
Мальчишки закричали, что у нас в классе уже и так девчонок перебор.
«Куда нам еще одну, солить что ли?» — громче всех возмущался Руслан Бароев.
«Развели женское царство, матриархат какой-то!» — поддержал друга Гена Дроздов.
«Мужиков нам давай!» — вторил рыжий Димка Ардов, отчего веснушки на его лице проявились еще ярче.
«Это ты мужик? Еще в солдатиков и машинки дома играешься», — хмыкнула первая красавица класса Марина Никонова.
Нина Степановна постучала по крышке парты своим маленьким кулачком, призывая всех к порядку:
— Дети, не заставляйте меня краснеть за вас перед вашим новым товарищем. А то Наташа подумает, что вы дикари из племени тумба-юмба.
Все засмеялись, а Нина Степановна обратилась к новенькой:
— Наташа, садись… Куда тебя посадить? Садись на вторую парту у окна к Саше Виноградову.
— Черешенка и виноградинка – союз садоводов, — прокомментировала ситуацию Марина Никонова.
Она видела, что Наташа очень симпатичная девочка, но корону первой красавицы класса никому не собиралась отдавать без боя.
— Здравствуйте, — каким-то бархатистым голосом поздоровалась девочка со всеми, затем подошла к парте и села рядом со мной.
— Здравствуйте, Александр, — повернулась ко мне девочка. — Или можно просто Саша?
— Можно просто Саша, — ответил я, немного сбитый с толку.
Надо же! «Здравствуйте! Александр!» Словно мы не в классе на уроке географии, а на каком-нибудь балу во дворце английской королевы.
Мы подружились с Наташкой сразу, словно учились вместе в одном классе всю жизнь.
В тот же день после уроков я пошел ее провожать. Оказалась, что она жила вместе с бабушкой недалеко от моего дома. Сначала за нами попыталась увязаться Никонова и ее вечные подпевалы Конюхова и Шаталова, но Наташа обернулась и так на них посмотрела, что эту троицу как ветром сдуло.
А в середине октября произошел случай, который остался в моей памяти на всю жизнь.
Вторым уроком у нас была история. Вера Петровна объясняла новую тему, а я косился на Наташку.
— Ты чего на меня все смотришь, — не выдержала Черешнева.
— Что это у тебя за ленточка на шее? – шепотом спросил я.
Наташа потянула за белую шелковую ленточку, и в руке у нее появился маленький крестик.
Я видел такие крестики у бабушек, но не мог даже представить, что их могут носить школьницы.
«Спаси и сохрани», — прочитал я надпись на крестике.
— Это твой? – шепотом спросил я у Наташи.
— Мой, — так же шепотом ответила она.
— Так ты крещеная?
— Крещеная, — просто кивнула головой девочка. – А что в этом странного?
В этом странно было все. Надо напомнить, что в те советские времена даже если и крестили, то старались делать это тайно. А чтобы открыто дети носили крест…
— Черешнева, это что у тебя такое! – вдруг рядом с нами раздался голос Веры Петровны.
— Крестик, — спокойно ответила Наташа.
— Крестик? – каким-то странным голосом выдохнула Вера Петровна.
— Крестик, — все тем же спокойным голосом повторила девочка.
— И по какому поводу ты так вырядилась? – желчно поинтересовалась учительница.
— Вы же историк, Вера Петровна, поэтому должны знать, что сегодня 14 октября – Покров Пресвятой Богородицы. Вы разве не помните про то, как Константинополь, столица Византии, много раз бывал в осаде. Жители были в отчаянии и уже не имели ни сил, ни запасов, чтобы противостоять врагу. И тогда они все собрались в церкви и молились весь день, обращаясь за помощью к Господу. А ближе к утру юродивый Андрей и ученик его Епифаний увидели Пречистую. А Богородица, сняв покров со своей головы, благословила народ. Вскоре враг отступил, а Константинополь был освобожден.
Вера Петровна вдруг сделалась вся красная:
— Черешнева, встань на позор.
«Встать на позор» было ее любимым наказанием детей. Непослушного ребенка заставляли стоять в углу у доски, что, по мнению педагога должно было способствовать перевоспитанию хулиганов и двоечников.
Наташа убрала крестик, пошла к доске. По пути в угол она, словно не обращаясь ни к кому конкретно, сказала:
— А еще есть примета: на Покров на Руси выпадает первый снег.
— Это, Черешнева, уже слишком! – закричала Вера Петровна. – Сейчас будешь разговаривать с директором!
С этими словами она резво выскочила из кабинета.
Все одноклассники сидели и молчали. Я вскочил с места, подбежал к Наташе и хотел ей что-то сказать. Но слов не находилось.
Она посмотрела на меня, улыбнулась и как-то по-матерински погладила меня рукой по щеке, а затем легонько толкнула:
— Иди, Саша, на место. А то и тебе попадет.
Минуты через три в класс вошла Вера Петровна. Но вместо директора она привела нашу классную руководительницу.
— Нина Степановна, видите? Вы видите это? У советской школьницы крест болтается! Вы понимаете, что с нами будет, если об этом узнает облоно? – метала гром и молнии Вера Петровна.
Было видно, что Нина Степановна была в полной растерянности и не знала, что на все это сказать.
— А еще она тут нам сказки рассказывает. Покров, снег! – все больше распалялась Вера Петровна.
Нина Степановна посмотрела в окно и тихо произнесла:
— Снег.
— Что? — не поняла Вера Петровна.
— На Покров выпал снег, — и кивнула на окно.
Еще пять минут назад за стеклом был обычный осенний скучный пейзаж, а сейчас сквозь толщу свинцовых облаков вдруг выглянуло солнце и на землю полетели хлопья первого снега.
— Снег! Снег! Выпал первый снег! – подхватили дети.
Вера Петровна затравленно посмотрела на класс, побагровела, а затем кинулась прочь из кабинета.
— Снег! Снег! Снег! – продолжали кричать дети.
А я смотрел на Наташу и вдруг осознал, что хочу быть с этим человеком всю свою жизнь.

Сергей Шивков