Попутчица, или история одного путешествия

Водитель автобуса вернулся довольно быстро. По кислому выражению лица было видно, что хороших вестей он не принес.

В его взгляде читалась вселенская тоска: и как это угораздило меня связаться с вами? Вот и помог своему сменщику Лешке. Ему, видишь ли, тещу надо было до санатория довезти. Видел я ее – всех нас вместе взятых переживет! Я, водитель с тридцатилетним безупречным стажем, верный муж верной жены,  отец двух дочек – красавиц должен куковать теперь на солнцепеке в ожидании неизвестно чего. А ведь вечером на дачу еще и черепицу должны привезти. Ну, напарничек! Ну, удружил!

Вслух он эту пламенную тираду, конечно, не произнес. Тяжело вздохнув, выдавил:

— В километрах десяти отсюда размыло дорогу. Восстановительные работы идут, но продлятся они не менее пяти часов. Дальше пути нет.

Через секунду салон автобуса стал похож на растревоженный курятник, в который под покровом ночи пробралась лиса. Женщины все как-то разом заголосили, заламывая к небесам руки с азартом профессиональных плакальщиц.

Сидевшая рядом со мной пухлая накрашенная тетка, и так действовавшая мне всю дорогу на нервы своим непринужденным поведением, которое покоробило бы даже обитателей ночлежки, вдруг издала утробный рев слонихи в брачный период. Несколько грудных детей, до этого мирно почивавших на руках у своих мамок, разом проснулись и присоединились к общему умопомешательству.

Мужики молчали, стоически пережидая бурю. Лишь только молодой парень Армен, который вез на продажу в областной центр партию тюльпанов, стал причитать что-то на своем языке, ежесекундно ударяя себя ладонями по ляжкам. Тут и без переводчика было ясно, что на такой жаре благоухающие голландские тюльпаны превратятся в гербарий.

Сидевшая рядом с ним студентка Таганрогского педагогического университета Женечка, перед которой он всю дорогу распускал павлиний хвост и звал в жены, ехидно спросила:

— Ну что, Арменка, форс-мажор? Накрылась наша свадьба медным тазом?

Затем в салоне началось броуновское движение, бестолковое и бессмысленное. Пассажиры небольшими группками выходили из автобуса, курили, разговаривали и с надеждой вглядывались вдаль. Наверное, именно так в эпоху великих географических открытий испанские и португальские моряки смотрели в сторону горизонта в надежде увидеть земную твердь.

Через некоторое время эпоха матриархата в отдельно взятом автобусе завершилась. Несколько мужчин, хорошо знавших здешнюю местность, сгрудившись возле водителя, стали изучать дорожный атлас. Они что-то вполголоса обсуждали, тыкали пальцами в карту, отмечая какие-то только им ведомые оазисы в безбрежной асфальтовой пустыне.

Когда “совет в Филях” местного разлива был завершен, ставка верховного главнокомандования вынесла свой вердикт: возвращаемся на пару километров назад, съезжаем с главной дороги и едем до местной кафешки, где в относительном комфорте пережидаем завершение дорожных ремонтных работ.

Точка общепита с гордым названием «АдмралЪ», полагаю, со времен своего открытия не видела столь массового нашествия путников, желающих утолить голод, жажду и обрести временный кров над головой. Часть пассажиров ринулась внутрь кафе, а некоторые расположились за столиками под открытым небом.

Я решил присоединиться к любителям солнечных ванн и стал искать свободное место. Сделать это было весьма нелегко, но все же удача улыбнулась мне, и я увидел свободное место за столиком, за которым уже сидела молодая женщина в солнцезащитных очках.

-Разрешите присесть? – спросил я ее.

Женщина повернула голову в мою сторону, внимательно на меня посмотрела и величественным жестом молча указала в сторону свободного стула.

— Премного благодарен, — сказал я и сел на неудобный колченогий пластиковый стул.

Мы молчали. Наверное, надо было сказать что-то веселое и остроумное, или сделать какой-то дежурный комплимент, чтобы разрушить невидимую стену, которая была между нами. Но то ли от усталости, то ли от жары ничего на ум не шло. Поэтому мы просто сидели и молчали, временами бросая друг на друга короткие взгляды.

И тут вдруг перед нами вырос Арменка со своими тюльпанами.

— Купи, дорогой, цветы для своей женщины, — сказал он мне. – Отдам почти даром.

Очевидно, пытаясь хоть как-то выкрутиться, он в июле решил объявить рождественскую распродажу и сбулькать свой скоропортящийся товар. Я оказался в щекотливой ситуации, так как незнакомка не была моей женщиной, а на преподнесенные мною цветы могла отреагировать неоднозначно.

Но незнакомка сама разрулила неловкую ситуацию, сказав навязчивому продавцу:

— Не люблю мертвые трупики цветов и не нахожу в них ничего привлекательного.

Голос ее был неожиданно глубокий, чуть хрипловатый и бархатистый, словно по моей душе провели варежкой, связанной из тончайшей шерсти. Но при этом все сказано было таким тоном, что незадачливый торговец мгновенного ретировался.

— Как вы строго с ним, — улыбнулся я.

— Жизнь научила меня быть твердой. Сентиментальным барышням в наш век приходится очень трудно.

Я представился и спросил:

— А как вас зовут?

— Елена, — ответила она, сняла очки и внимательно посмотрела на меня.

У нее оказались прекрасные голубые глаза, которые смотрели на меня и, казалось,  проникали прямо в душу.

— Елена звучит как-то официально, — произнес я. – Можно я буду называть вас просто Леной?

— Можно, — легко согласилась она.

— Вы очень красивая, — вдруг неожиданно для самого себя сказал я. — Звучит, конечно, банально, да вам это, наверное, миллион раз уже говорили.

— Говорили, — кивнула она. – Но любой девушке нравится, когда ей говорят комплименты. Главное, чтобы это не было пошло.

— Вы очень красивая, — вновь повторил я. —  Знаете, когда я встречаю красивую девушку, то начинаю фантазировать, что у нее никого нет, живет одна и все это время ждет только меня.

— Со мной вам явно не повезло, — усмехнулась она. – Я была замужем, у меня двое детей, которые на каникулах у моей мамы и к котором я сейчас еду.

— Извините, — покраснел я. – Наверное, я сморозил глупость, еще раз прошу меня извинить.

— Ничего страшного, — улыбнулась Елена. – А кем вы работаете?

— Я журналист.

— Это, наверное, очень увлекательно.

Я стал рассказывать о своих командировках, редакционном быте, неудачных романах. Мы вместе смеялись и шутили. И мне было так легко и хорошо на душе, словно это была не случайная попутчица, а человек, которого я знаю всю жизнь.

— Знаете, Леночка, — сказал я, глядя в ее прекрасные голубые глаза, — мне давно не было хорошо, как сейчас с вами. Спасибо за то, что вы появились в моей жизни.

Я ждал, что она на это скажет. Но тут, в самый неподходящий момент, раздались голоса:

— Собираемся, движение открылось!

Елена отвела глаза и произнесла:

— Нам пора.

В автобусе мы сели вместе. Я хотел уступить ей место у окна, но она сказала:

— Я сяду с краю. Вы в наших краях в первый раз, а я по этой дороге минимум два раза в год катаюсь. Так что у окна садитесь вы и любуйтесь нашей природой.

Вскоре я задремал. Когда я проснулся, уже вечерело. Попутчицы моей уже не было.

«Ну вот, — с некоторой обидой подумал я, — даже не попрощалась. Впрочем, кто я для нее? Просто попутчик».

Я тяжело вздохнул и провел ладонью по груди. В кармане рубашки что-то зашуршало. Это был вырванный из блокнота и сложенный вдвое листок. На нем был написан номер телефона, а ниже стояла подпись: «Елена». Она была зачеркнута и рядом – «Лена».

Сергей Шивков