И ты услышишь шум прибоя…

Когда Николай получил направление в сельскую школу, ему, городскому жителю, живо представилось покосившееся деревянное здание, в котором дети сидят за партами еще советских времен и пишут чернильными ручками, а в коридоре стоит бак с холодной водой с прикрепленной на цепочке кружкой. 

Каково же было его изумление, когда выяснилось, что мебель в школе новая и современная, есть скоростной Интернет, а наглядным пособиям могут позавидовать многие городские школы. А чернильные ручки и старинную парту если где и можно обнаружить, то лишь в школьном музее. Вот она, сила стереотипов, присущая городским жителям!

Впрочем, если бы даже школа оказалась старая и ветхая, он все равно бы поехал туда работать, ни минуты не размышляя. Какой смысл оставаться в городе, если знаешь, что где-то рядом по этим же улицам ходит лучший друг, который тебя предал и девушка, которая изменила тебе с лучшим другом. Потеряв разом двух близких людей, Николай бежал в обычную сельскую школу, находившуюся в забытом богом селе.

Когда ты в тоске и печали, лучшее средство от всех проблем – это работа. Поэтому он не стал спорить, когда кроме его любимой биологии ему поручили вести еще географию и краеведение. А через две недели его к себе вызвал директор.

— Николай Петрович, — сказал директор школы, располневший пятидесятилетний мужчина, уставший от бесконечных проверок и нехватки педагогических кадров, — администрация школы понаблюдала за вами и рада, что вы достаточно быстро влились в наш коллектив. Уроки вы проводите на высоком методическом уровне, дети вас уважают, с коллегами конфликтов у вас нет.

— Извините, пока не успел ни с кем поссориться, — развел руками Николай, улыбнувшись. — А по какому, собственно, вопросу вы меня вызвали?

— У нас в шестом классе числится девочка, Вероника Кравцова.

— Не помню такой, — пожал плечами молодой педагог.

— Вы и не можете ее помнить. Она, как теперь принято говорить, ребенок с ограниченными возможностями здоровья.

— Инвалид?

— Инвалид, — кивнул головой директор. – Вероника у нас на домашнем обучении. Пока вы входили в курс дел, мы вас не беспокоили. Теперь же вы на новом месте освоились, обжились, так что можно новые вершины штурмовать. Один час в неделю географии и два часа биологии. Расписание мы постараемся сделать такое, чтобы вам было удобно.

В первый раз Николай пошел к Кравцовым с классным руководителем шестого класса. По дороге она рассказала, что Вероника живет вдвоем с бабушкой. Отец семью давно бросил, а мать несколько лет назад умерла. Девочка, узнав об этом, слегла, а через некоторое время у нее отказали ноги.

Николай думал увидеть несчастного замученного ребенка, но Вероника оказалось довольно жизнерадостной. Молодой педагог поначалу думал, что из жалости к больному ребенку будет ставить четверки, не ругать за невыученные уроки. Но оказалось, что девочка любит географию и биологию, много читает дополнительной литературы, поэтому Николай Петрович с чистой совестью и легким сердцем выставлял своей новой ученице заслуженные пятерки.

Однажды, вернувшись после выходных из города, он привез Веронике детскую складную инвалидную коляску. Коляска была легкая, почти новая и сверкала хромированными деталями. После домашнего обучения педагог, не обремененный семьей и домашними делами, оставался у Кравцовых и учил девочку перебираться с кровати в коляску, из коляски в кресло. Затем Вероника начала ездить по комнатам, а через месяц начались прогулки по улицам.

Учитель со своей ученицей бывали в лесу, на берегу реки, в поле. Девочка, просидевшая несколько лет с бабушкой в доме, не считая редких поездок в город в больницу, словно заново открывала для себя мир. Известие об этих походах быстро разнеслось по школе, к прогулкам постепенно стали присоединяться и другие дети. Так в селе возник «биологический кружок», как его стали называть сами ребята.

— Вероника словно ожила, — говорила ее бабушка, Маргарита Анатольевна. – Раньше с книжками сидела, кроме учителей никто домой к нам не приходил. А теперь она постоянно среди детей, а по вечерам только про вас и разговоров. Спасибо вам, Николай Петрович.

В конце каждого занятия она норовила всучить педагогу то сумку с картошкой, то десяток яиц, то литр молока. Николай краснел, отнекивался, говорил, что ему зарплаты на все хватает, и старался поскорее покинуть дом Кравцовых.

В декабре Вероника впервые побывала у Николая Петровича в гостях. Сначала ребята из «биологического кружка» катали Веронику на санках, потом вместе с ней спускались с горки. Когда уже стало темнеть, учитель пригласил  ребят к себе в гости.

Дети пили чай, ели печенье и бутерброды, делились планами на предстоящие новогодние праздники и зимние каникулы. Николай Петрович вдруг ощутил, что в сердце нет больше той боли, которая терзала его долгое время. Нет обиды на людей, которые его предали.

«Если они счастливы вдвоем, то можно только порадоваться за них. Порадоваться и простить», — сказал сам себе Николай.

Вероника вместе с другими детьми шутила, что-то рассказывала, но постоянно косилась на портрет, висевший над кроватью в комнате учителя. Наконец не выдержала и спросила:

— А кто эта девушка?

В вопросе Николай почувствовал не столько любопытство, сколько детскую ревность.

— Это моя младшая сестра Кира, — ответил учитель.

— Сестра? Хорошо, тогда пускай висит, — кивнула Вероника.

– Она живет в Крыму. Летом, во время каникул я поеду к ней в гости. Она живет с мужем в доме на берегу реки. Я каждый день буду купаться в Черном море, загорать и слушать шум прибоя.

— Я никогда не была на море, — грустно вздохнула девочка.

— Ничего, — успокоил ее Николай Петрович, — подрастешь и тоже съездишь. А я тебе привезу ракушки. Когда ракушку поднесешь к уху, то можно услышать шум моря.

— Здорово, — улыбнулась Вероника. – Я буду ждать.

— А давайте все вместе сфотографируемся! – предложил учитель. – А то у нас ни одной общей фотографии нашего «биологического кружка» нет!

Когда фотосъемки закончились, кто-то сказал:

— А когда фоточки будут готовы? Вам в город в фотоцентр придется ехать?

— Зачем нам фотоцентр? – улыбнулся Николай Петрович. – Мы сейчас на принтере их распечатаем, тем более что и фотобумага у меня есть.

Николай скинул фотографии из фотоаппарата на компьютер, вставил в принтер фотобумагу и кликнул мышкой:

— Поехали!

Каждый уходил домой с целой пачкой фотографий. Вероника, когда ее выносили из дома и сажали в санки, никому не согласилась отдать фотографии, словно боялась, что у нее их отнимут и не вернут. Дома она все фотографии поместила в рамки и повесила над своей кроватью.

Незаметно пролетела весна и наступило время летних каникул. Николай Петрович уехал в Крым и вернулся лишь в конце августа. Как и обещал, он привез Веронике ракушки. Дверь открыла бабушка:

— Здравствуйте, Николай Петрович. Вы ведь долго были в отъезде и ничего не знаете…

— Чего я не знаю? – спросил учитель.

— Вероника… Вероники больше нет… — с трудом выдавила Маргарита Анатольевна.

— Как нет? – не понял Николай.

— Мы получили квоту, поехали на операцию. Сначала сказали, что все прошло успешно, возможно есть надежда, что девочка даже сможет встать на ноги. А потом… Потом… — бабушка заплакала и не смогла выговорить ни одного слова.

Через некоторое время она собралась с силами и сквозь слезы выдавила:

— Похоронили Веронику вместе с матерью.

Николай Петрович вышел со двора потрясенный. Ноги сами принесли его на сельское кладбище. Рядом с памятником матери увидел свежевырытый холмик с деревянным крестом. С фотографии на него смотрела улыбающаяся Вероника.

«Почему так? Почему так несправедливо? Она же ребенок…» — повторял он вновь и вновь, не замечая, как по щекам текут слезы.

Постояв еще какое-то время, Николай Петрович положил на могилу девочки ракушки:

— Ты услышишь, Вероника, обязательно услышишь шум прибоя.

Сергей Шивков