Гордость нашего факультета

Когда я вышел из магазина, его уже, видимо, успели как следует обработать.

На тротуаре, в грязной каше из воды и снега лежал мужчина. Прижав колени к груди, он вяло закрывался руками от града ударов, которые сыпались на него слева и справа.

Двое люмпенов деловито, словно футболисты на тренировке, били его ногами. Редкие прохожие, завидев такую картину, поспешно переходили на другую сторону улицы.

Всем было наплевать на этого полудохлого мужика. Всем, кроме меня. Есть такие люди, которых родные и близкие вечно упрекают: «Тебе больше всех надо?» Это такой тип людей, которые задают себе вопрос: если я не вмешаюсь, то кто? Вот и в этот раз я пройти мимо не смог.

— Парни, может, хватит с него на сегодня? – миролюбивым тоном спросил я у «футболистов», испытывавших на прочность ребра уже почти не сопротивлявшегося мужика.

— Иди, дядя, своей дорогой, пока тоже не получил, – бросил через плечо, даже не обернувшись, одетый в кожаную куртку, армейские штаны и ботинки на толстой подошве один из молодчиков, а затем спросил у своего дружка: — Штырь, может, он в носки спрятал?

Второй подельник, с двухнедельной щетиной на щеках и подбородке и низко надвинутым на глаза козырьком бейсболки стянул с мужика летние сандалии и носки, разочарованно выдохнул:

— Пусто.

Парень в куртке с нехорошим прищуром посмотрел на меня:

— Здесь закрытая вечеринка, я что-то непонятно объяснил?

— Сколько он должен? – ответил я вопросом на вопрос.

— Пятьсот, — резко ответил мужик в бейсболке, а для большей наглядности еще и выставил вперед пятерню с широко расставленными пальцами.

Я достал бумажник, отсчитал пять купюр по сто рублей и протянул ему:

— В расчете. А теперь оставьте его в покое.

«Бейсболка» растянул узкие губы в улыбке, ловко выдернул из моих пальцев деньги и кивнул своему напарнику:

— Пошли, Грач.

Засунув руки в карманы, они неторопливо ушли.

Я наклонился к лежавшему мужчине:

— Как ты?

Мужик сплюнул в лужу кровавыми слюнями, вытер лицо рукавом и прохрипел:

— Могло быть и хуже.

Встав на колени, он начал шарить в темноте, отыскивая носки и обувь. Затем, сев на мокрый асфальт, обулся.

— А чего это ты, мил человек, за меня вдруг впрягся? – поинтересовался мужчина.

— Назаров? Андрей Назаров? – спросил я его.

— Ну, — уклончиво ответил мужик, — и дальше что?

— Так мы с тобой на одном факультете учились, — пояснил я ему. – Только ты на четыре курса старше.

— Да? И как твоя фамилия?

Я назвался.

— Не-е, братан, не помню, извини, — покачал головой Назаров.

Зато помнил я. Андрей Назаров – человек-легенда, гордость нашего факультета. Все, от декана и до прыщавой первокурсницы, от поварихи и до гардеробщицы бабы Клавы в нашем университете знали, что Андрея Назарова ждет прекрасное будущее. Он уверенно шел на красный диплом, причем учеба ему давалась легко, словно играючи. А еще он был бессменным чемпионом вузовской спартакиады по плаванью и большому теннису, играл в областной студенческой команде в КВН и писал научные статьи в межвузовские сборники.

«Гордость нашего факультета» — под таким заголовком вышла статья в нашей университетской газете, автором которой был ваш покорный слуга. Я, еще зеленый первокурсник, с некоторым трепетом задавал ему вопросы, а Назаров, слегка снисходительно и свысока  на них отвечал.

Потом до меня доходили слухи, что после окончания вуза Андрей уехал в столицу, где его с распростертыми объятиями принял какой-то очень секретный завод, работавший на оборонку. А еще мы узнали, что Назаров выполнил норматив на звание мастера спорта по теннису и даже стал дважды чемпионом Москвы по плаванью.  Вместе с ним уехала в столицу и самая красивая девушка факультета Настя Тихонова, в которую тайно была влюблена вся сильная половина нашего университета.

И вот этот самый гений и дважды чемпион Москвы сейчас сидит в нашем провинциальном городе на грязном асфальте и с трудом натягивает мокрые носки.

Назаров поднялся, нетвердой походкой добрел до остановки и сел на скамейку. Стоявшие в ожидании автобуса люди брезгливо морщились и отворачивались от него. Им даже на ум не могло придти, что перед ними сидит человек, окончивший университет с красным дипломом. Что в Москве научная группа, в которой он работал, изобрела что-то очень секретное, и это что-то очень секретное стало не просто экспериментальным образцом, а пошло в серию! И теперь это «что-то» стоит на наших МиГах последнего поколения!

— Как ты? – снова поинтересовался я у Назарова.

— Ребра целы, а мясо нарастет. Не в первой.

— И что с тобой произошло, Андрюха, как ты до такой жизни докатился?

— А тебе какое дело? – ощерился Назаров. – Думаешь, долг за меня отдал, так я тебе сейчас всю душу наизнанку выверну?

— Да и пошел ты! – сплюнул я и ушел.

С Назаровым я столкнулся недели через три возле все того же магазина.

— Слышишь, братан, выручи. Дай нам с дамой рублей пятьдесят.

Я обернулся. Передо мной стоял Назаров. Синяки на его лице почти сошли, на ногах вместо прежних легкомысленных сандалий у него были какие-то уродливые ботинки. Одет бывший гений был в тонкую куртку на рыбьем меху и спортивные штаны. Рядом с ним стояла «дама» — бабенка неопределенного возраста со спитым лицом, подбитым левым глазом и разбитой верхней губой. Меня он снова не узнал.

— На хлеб деньги просишь? – спросил я, ощутив какую-то брезгливость к своему собеседнику.

— Да – да, на булочку, — поспешно ответил Назаров. Слишком поспешно, чтобы это было правдой.

Впрочем, что мне до этого гения и его подруги? Протянув Назарову сто рублей, я развернулся и пошел прочь.