Лёшкина гора

Автобус был разбитый и старенький. В нем беспрестанно что-то звенело, хрустело и скрежетало. На каждом подъеме, даже самом небольшом, мотор начинал хрипло завывать, переходя в надсадный кашель, словно это был и не автобус вовсе, а курильщик с многолетним стажем.

— Того и гляди на полпути встанем, — обеспокоено проговорила сидящая у двери полная женщина, беспрестанно обмахиваясь, словно веером глянцевым журналом.

— Не беспокойтесь, гражданочка, — успокоил ее сосед, дедок лет семидесяти в очках, с козлиной бородкой, в нелепом черном бархатном берете и с тросточкой. – За рулем нашего болида сидит бог баранки и карбюратора Леонид Иванович Лозовой. Даже если у нас будут пробиты все четыре колеса и движок прикажет долго жить, он всё равно доставит нас к месту назначения. Как поётся в песне, «на честном слове и на одном крыле».

«Леонид Иванович», парень лет двадцати двух, расплылся в довольной улыбке. Обернувшись, он кивнул женщине:

— Не волнуйтесь, мадмуазель, домчим вас с ветерком и с музыкой.

И в подтверждение того, что слова у него не расходятся с делом, включил «Дорожное радио». Из динамиков голосом Николая Расторгуева хрипло затянули: «Комбат — батяня, батяня – комбат!»

Мирно дремавший до этого на своём месте в середине салона дембель встрепенулся, толкнул локтём сидящую рядом девушку и уважительно произнёс: «Зачётная песня».

Девушка в фуражке и с расплывшейся под глазами тушью лишь кивнула.

— Алёнка, ну чего ты всю дорогу ревёшь? – обнял её солдатик и звонко чмокнул в щёку. – Хватит сырость разводить! Долг Родине отдал, недельку – другую отдохну, осмотрюсь, на работу устроюсь, а месяцев через пять свадьбу справим.

— Это я от счастья плачу, Валерочка, — ответила Алёнка, уткнувшись парню в плечо и совсем уж несолидно шмыгнув носом.

Дембель Валера покачал головой:

— Вот и пойми этих баб. Горе у них – плачут, радость – опять сырость разводить. Вот был у нас в роте один интересный случай с младшим сержантом Епифановым приключился. Впрочем, это другая история… — и крикнул: — Лёнька, кондей включи!

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида на бравого вояку, хмыкнул:

— Валерик, видишь, над тобой  лючок? За ручечку возьми, вверх надави, открой его, это и есть кондиционер.

Солдат поднялся со своего места, приоткрыл люк. В салон тут же ворвался поток горячего воздуха.

— Н-да, хрен редьки не слаще, но длиннее, — философски заметил служивый. – Пока в твоем тазике с болтами до деревни доедем, словно раки варёные все будем. Смотри, у Гамлета все цветочки – василёчки повяли. Пока до райцентра доберётся, весь его товар в гербарий превратится.

Пожилой армянин Гамлет, державший в райцентре цветочный магазин, с тоской посмотрел на расставленные в проходе пластиковые вёдра с цветами. Водитель на это лишь сочувственно развёл руками.

— А долго ещё ехать? – поинтересовалась у водителя сидящая у двери женщина. – Я в ваших краях впервые, к родственникам еду.

— Сейчас до Лёшкиной горы доедем, оттуда до районного центра пять километров, а потом еще пяток километров до вашей Селивёрстовки будет

— А что это за Алёшкина гора такая? – не унималась женщина.

— А это вы Григория Кузьмича спросите, — кивнул водитель женщине на сидящего рядом с ней старичка. – Он краевед в области известный. Все деревни в наших краях исходил.

— Григорий Кузьмич, расскажите, — обратилась к старичку женщина.

Краевед снял очки, протёр их носовым платком, снова водрузил на переносицу, откашлялся и хорошо поставленным голосом рассказчика начал:

— Случилось это на третий год войны. Наши войска ещё только освобождали соседние области, но в наших краях активно действовали партизанские отряды. В одном из отрядов находился Лёшка, Алексей Ветров. Парню было всего тринадцать лет. Отец с первых дней войны ушёл в Красную армию, а мать угнали на работы в Германию. Вскоре Лёшка оказался в партизанском отряде. Выполнял сначала мелкие хозяйственные поручения, затем был связным. Стали Лёшку постепенно привлекать к минированию железных дорог, брали и на другие операции. А однажды отряд, в котором служил Лёшка, отправился за языком…

 

***

 

Бойцы прислушались. Так и есть, долгожданные гости пожаловали. Пока их ещё не видно, но воображение живо нарисовало колонну из легкового автомобиля и двух мотоциклов. Именно такой расклад нарисовал пленный фельдфебель, служивший в расквартированной в десяти километрах отсюда в захваченной деревне части. Звук работающих двигателей становился всё громче. Наконец, из-за поворота на дорогу вывернул первый мотоцикл.

Командир группы, товарищ Колосов, сделал знак притаившимся на другой стороне дороги Карасю и Алмазу – не двигаться. Те, расположившиеся с пулемётом за поваленным деревом, кивнули в ответ.

За время существования группы за плечами партизан было несколько дерзких операций в немецком тылу. Те полагали, что у них под носом действует, чуть ли не целая армия отборных головорезов. Каково было бы их удивление, если бы они узнали, что всё это – дело рук всего шести человек, один из которых – пионер Лёшка Ветров.

Колосов поднёс к глазам бинокль. В чёрной машине рядом с водителем на переднем сиденье развалился упитанный немец в фуражке с высокой тульей. По данным пленного фельдфебеля — майор. Завершал всю процессию ещё один мотоцикл с установленным на коляске ручным пулемётом.

Заложенная на дороге мина взорвалась под головным мотоциклом как-то застенчиво, ни тебе столбов огня, ни клубов дыма до небес. Водитель машины ещё ничего не понял, а пуля из снайперской винтовки уже вошла ему точно в переносицу. Шофёр навалился на рулевое колесо и затих. Слева и справа от дороги из-за кустов по мотоциклам хлестнули две длинные очереди. Лёшка и Казах выволокли офицера из машины, связали ему руки за спиной и потащили подальше от дороги.

— Уходим к реке! – приказал Колосов.

Грузовик, выкрашенный в болотный цвет, вынырнул на лесную опушку, чихнул и остановился. Из кузова горохом посыпались солдаты в касках и форме мышиного цвета.

— Как-то быстро они спохватились, — грустно произнёс Колосов, наблюдая в бинокль за действиями группы преследования.

Солдаты тем временем растянулись цепью и по команде офицера двинулись в сторону партизан.

— Хватайте языка и дуйте в овраг! – приказал Колосова. – Попробуем низиной уйти.

Лёшка сполз в овраг и припустил следом за уходящей группой.

Метров через двести парень увидел Карася. Закинув за спину автомат, тот заканчивал устанавливать растяжку. Присыпав проволоку травой и подопревшими листьями, оценил свою работу и удовлетворенно кивнул:

— Нормально. – Затем обратился к товарищам: — Ребята, двигайте дальше, а я фашистам ещё пару гостинцев оставлю.

Пробираться пришлось через кучи мусора, поваленные стволы деревьев. В это время за спиной раздался взрыв гранаты. Потом ещё один. И ещё. С деревьев посыпалась листва. Ловушка Карася сработала.

Впереди быстрым шагом двигались Алмаз и Казах. Со спины они казались Лёшке немного комичными: в измазанных грязью ватниках, с вещмешками за плечами, увешанные оружием, тащат фрица, который едва успевает перебирать ногами. Фуражка у офицера давно слетела с головы и теперь издалека была видна его плешь. Ветки хлестали майора по щекам и лысине, оставляя красные полосы. Руки у немца были связаны, поэтому он не мог прикрываться от гибких ветвей, обжигающих кожу при каждом ударе. А потому лишь коротко и как-то по бабьи взвизгивал.

— Быстрее, быстрее, — подгонял разведчиков Колосов, хотя группа и так двигалась на пределе своих возможностей.

Эх, если бы сейчас спустились сумерки, партизаны бы прошмыгнули под носом у фашистов и отсиделись бы в каком-нибудь укромном месте. Но свистящие над головой пули красноречиво свидетельствовали: преследователи сели партизанам на хвост основательно. Задача у разведчиков была простая: оторваться от немцев, выйти к холму, а затем форсировать реку.

Серебристое русло реки появилось внезапно. Стоя на вершине холма, партизаны видели, как неспешно текли её тёмные воды. В метрах двухстах отсюда был припрятан плотик. Но надо спуститься с холма, погрузить майора на плот, отплыть. На всё это нужно время. А его нет.

— Командир, — сказал Лёшка, — берите языка и идите вниз к реке. А я прикрою. Жив останусь, выйду к нашей базе. Нет – значит не судьба.

Бойцы подхватили пленного офицера и потащили вниз к реке.

Преследователи тем временем подходили к холму. Парень скупыми короткими выстрелами старался прижать врага к земле. Немцы отвечали длинными очередями: недостатка в боеприпасах у них не было.

Лёшка посмотрел вниз. Плот уже вышел на середину реки и плыл, подхваченный течением. Карась и Алмаз, отталкиваясь длинными жердями от дна, старались как можно быстрее покинуть опасное место.

Ещё через десять минут боя Алексея от немцев отделяло не более двухсот метров. Для опытного стрелка расстояние плёвое. Вот только на решающий бросок фашисты  до сих пор не решались. Очевидно, никто из вояк не хотел стать героем. Тем более посмертно.

— Может, прорвётся? – с надеждой в голосе спросил Казах, вытаскивая на противоположный берег пленного майора.

В это время в воздухе раздался протяжный звук – немцы подтянули к месту боя миномёт. Заряд лёг точно в цель, а вырванные комья земли и дёрн накрыли Лёшку погребальным саваном.

 

***

 

Григорий Кузьмич уже давно закончил свой рассказ, а в салоне автобуса стояла тишина. Каждый молчал и думал о партизане Ветрове, которому судьба отмерила всего тринадцать лет жизни.

— А вот и Лёшкина гора, — прервал затянувшееся молчание водитель. – А внизу у подножия холма ему памятник установлен.

Возле дороги находился высокий холм, наверное, поэтому в народе его и называли горой.

— Лёнька, тормози! – крикнул дембель водителю, а затем повернулся к Гамлету: — Сколько у тебя цветы стоят? Хочу положить на памятник герою.

— И я хочу. И мы тоже. И я… — Люди полезли в карманы и кошельки за деньгами.

— Не надо денег, — отвёл Валеркину руку с зажатой в ней купюрой Гамлет. – Для такого дела не жалко. Берите бесплатно.

Все вышли из автобуса. Алёнка вытерла платком дорожную пыль с плиты, с которой проступило улыбающееся лицо Алексея Ветрова.

— Никогда врагу не одолеть тот народ, у которого дети готовы отдать жизнь за свою Родину, — тихо сказал дембель, взметнув правую руку к фуражке, отдавая честь юному герою.

 

Сергей Шивков