Сысой

Тропинку к озеру замело еще к обеду.

Но Сысой не волновался: бывалый охотник и рыбак, он дорогу нашел бы и с закрытыми глазами. Еще пацаном был, а уже с друзьями за пескарями сюда сколько раз бегали. Сзади, поскуливая и слегка упираясь, на поводке плелась Тайга.

— Чуешь, что жить тебе недолго осталось? – почти ласково спросил собаку Сысой. – Не боись, босоногая, умрешь быстро…

Договорить Сысой не успел – ветром прямо в лицо так сыпануло снегом, словно сотня мелких иголок впилась в лицо. 

— Ах, ты… — пробормотал мужчина. – Вот ведь понесла нелегкая в такую погоду, да еще на ночь глядя!

Сидел бы сейчас себе спокойно дома, чаи гонял, да Любушка всю плешь проела: «Когда псину со двора сведешь, когда сведешь?» Вот и не выдержал, набросил полушубок, нацепил на Тайгу поводок – и к озеру метнулся.

Поначалу, как с Любушкой сошлись и жить стали вместе, Сысой на такие речи только в ус посмеивался:

— Чем тебе собака не угодила?

Тайге летом исполнилось шесть лет. Покупать ее Сысой ездил в райцентр, сам ее дрессировал, с ней на охоту на уток ходил. Да вот уже года три с охотой завязал: надоело по болотам с ружьем болтаться, остыл к этой забаве. Тайга жила во дворе, охраняла дом и никаких беспокойств хозяину не доставляла.

Претензии начались у Любушки. Была она молодушка с огоньком. Ну, как молодушка. Уже три раза в ЗАГСе марш этого самого Мендельсона слушала, да и без марша в жизни мужиков хватало. В округе звали ее не иначе как Любка – Красное знамя. Вот и друган Колька Снегирь, как услышал, что у Сысоя она теперь на постой встала, загоготал:

— Теперь Любка – Красное знамя в надежных руках!

Сысой не понял и спросил, что еще за Красное знамя такое. Тут Николя и объяснил популярно, что ходит Любаня по селу да по соседним деревням, а мужики ее как переходящее Красное знамя из рук в руки передают.

Сысой после этих слов Коляну так в рыло заехал, что тот половину зубов себе в ладошку сплюнул. После этого случая к Сысою не ходит, типа раздружился. Да и больно надо. У него теперь Любушка — голубушка есть. Вот только Тайгу она невзлюбила. Постоянно твердила: «От собаки шерсть одна».

Сысой бабьим словам значения не придавал, знай, только, посмеивался. А вчера она заявила: «Родятся у нас детки, а она их испугает, покусает. Или у них аллергия на собачью шерсть будет!»

Детки – это серьезно. Значит, жить у Сысоя Любушка собралась долго. Она и ему сказала на прошлой неделе: «Все, кто был до тебя, не помню. Только ты мне один нужен, только одного тебя люблю!» Прямо так и сказала – словно актриса в каком-нибудь кино. Вот после этих слов Сысой и повел Тайгу к озеру.

— Слушай, Тайга, хочешь, анекдот расскажу? – спросил Сысой, оборачиваясь к собаке. Значит так, плывет Герасим в лодке, а Му-Му на него косится: «Чего-то ты, старый, не договариваешь». Ха-ха! Поняла? Чего-то ты не договариваешь!

Вот и озеро показалось. Хотя на календаре уже середина декабря, но зима нынче выдалась сиротская, матерый лед встал еще не везде. Что за зимы нынче пошли? Одно название.

Сысой вышел на лед и осторожно двинулся к полынье. Тайга стала скулить все громче и упиралась все сильнее.

— Не боись, — подбадривал ее, а заодно и себя Сысой. – Все будет пучком.

Подтянув за поводок к себе собаку, мужчина снял ошейник. Ошейник был дорогой, из чистой кожи. Да и лишние следы не хотелось оставлять. Попадет псина под лед, а там неизвестно куда ее закинет? Может статься, что течение ее подо льдом за сорок километров унесет. А может случиться, что метров через десять за корягу какую зацепится. Ее к берегу прибьет, а по весне мальчишки или рыбаки найдут и по ошейнику опознают. Нет, нам такой хоккей не нужен!

Сысой присел на корточки, прикидывая, как бы половчее закинуть собаку в полынью, но тут под ногами раздался треск. В следующее мгновенье мужчина понял, что барахтается в ледяной воде, а тяжелые сапоги и вмиг ставший мокрым полушубок тянут его вниз. Мужчина энергично заработал руками, стараясь выбраться на берег, но хрупкий лед с хрустом ломался, а ладони от образовавшихся порезов нестерпимо жгло.

«Пропадаю, пропадаю… Не хочу! А все из-за Любки», — были последние мысли Сысоя. Обессилев, он перестал бороться за жизнь и медленно ушел под лед.

Тайга, стоя у самой кромки льда, наклонила набок свою большую голову, словно прислушиваясь. Постояла, а затем развернулась и трусцой побежала к берегу.

Сергей Шивков