Старый пёс, бредущий берегом моря

Весна в наш южный городок пришла поздно, но все же мы ее дождались.

По утрам, ближе к полудню, когда солнце начинало припекать, я выползал из своего закутка и тащил начинающее дряхлеть тело к морю. Его свинцовые волны мерно накатывались на берег, а в воздухе пахло водорослями и рыбой.

Пристроившись где-нибудь на набережной в зарослях кустарника, я дремал, положив голову на лапы. Постепенно сон одолевал меня и я засыпал.

Иногда мне снились сны. В них я почему-то всегда был молодым щенком, который резво бежал вдоль берега моря и весело тявкал.

Очевидно, во сне я заскулил, потому что услышал рядом голос:

— Ты чего плачешь, приснилось что-то плохое?

Я открыл глаза и увидел на скамейке молодую женщину, которая  смотрела на меня. Она улыбалась, но глаза ее были покрасневшие, словно недавно ей пришлось плакать.

— Ты чего скулишь? – спросила меня она. Затем открыла сумку, достала сверток и спросила: — Хочешь?

Не составляло большого ума понять, что там бутерброд с колбасой, от запаха которого сразу же свело желудок. Но я не какой-нибудь шелудивый пес, который сразу же кидается на угощение. У меня есть свои представления о собственном достоинстве и правилах хорошего тона.

Один вечно пьяный художник, три года назад приходивший по вечерам на набережную писать закаты, потирая свой длинный в красных прожилках нос, объяснил мне, что есть такое понятие, как протокол. А у воспитанных псов протокол такой же строгий, как при дворе английской королевы. А может быть, даже строже.

Поэтому сначала я вышел из кустов. Сев рядом со скамейкой, дружелюбно тявкнул, давая понять, что я добрый и безобидный пес, который и не очень-то голоден, но если прекрасная незнакомка все же захочет угостить меня бутербродом, то я, так и быть, великодушно приму угощение.

Женщина улыбнулась, отломила от бутерброда половину и протянула мне:

— Держи, бродяга.

Знаете, я не первый год живу в этом мире и знаю, что не каждому человеку, который тебе улыбается и протягивает бутерброд, можно верить. Но ей я доверял полностью. У нее были очень добрые глаза, мягкая улыбка, да и в целом она была очень красивая.

Я деликатно взял зубами протянутое мне угощение, стараясь не задеть ее пальцы, и с достоинством, не спеша, стал есть. Поверьте, когда вы почти двое суток ничего не ели, сделать это очень нелегко. Затем мне была дарована вторая половина бутерброда, а через некоторое время подоспел и бутерброд с сыром. Насытившись, я лег возле скамейки.

Со стороны, возможно, мы выглядели так, как будто хозяйка пришла к морскому побережью на прогулку. А ведь у меня тоже была хозяйка! Это было так давно, что многое уже стало стираться из моей памяти. Меня, тогда еще щенка, подобрала на улице и взяла к себе домой маленькая девочка. Весь день она играла со мной, кормила, а вечером пришли ее родители – и счастью пришел конец.

Мама сразу же заявила, что у нее аллергия на собачью шерсть. И когда девочка уснула, велела своему мужу отвезти меня как можно дальше. Папа девочки посадил меня в коробку, поставил ее в автомобиль и куда-то повез.

Думаю, он был хорошим и добрым человеком, но не смел перечить своей жене. По дороге он несколько раз бросал на меня короткие взгляды, но тут же виновато отводил глаза.

Остановив машину возле какого-то парка, он вынес меня, засунул в щель под увитой плющом верандой, туда же пропихнул четыре котлеты.

— Извини, друг, — сказал он и быстро, почти бегом, направился к машине.

Котлеты быстро кончились,  началась моя борьба за существование…

И вот теперь, нежась под лучами солнца, я думал, что было бы хорошо иметь такую вот хозяйку, которая будет любить тебя и угощать бутербродами.

— Мне пора, — вдруг сказала моя новая знакомая, вставая со скамейки. – Не скучай.

Ее слова вернули меня в действительность. Вот ведь размечтался, сентиментальный старый дурак! В молодости ты никому был не нужен, а теперь и подавно!

И она ушла, оставив после себя прекрасный аромат духов. Если где-то на небесах есть богиня красоты, уверен, она пахнет так же прекрасно.

Через несколько дней, на том же месте, я встретил ее вновь. Она обрадовалась мне как старому знакомому. Протягивая бутерброд, сказала:

— Вот и встретились два одиночества. Никому мы с тобой не нужны. Почему жизнь к нам так несправедлива? Мир полон сказочников, но нет в нем ни одного волшебника. Почему так, а?

И ее глаза стали печальными.

Мою новую знакомую зовут Людмила. Об этом я узнал недавно, когда она пришла в очередной раз, но не одна, а со своей подругой. Они сидели на скамейке, громко разговаривали о том, что мужикам верить нельзя – всем им одного надо, что мужик измельчал и тому подобное.

Людмила была погружена в свои мысли, курила сигарету за сигаретой, рассеянно отламывала куски от бутерброда и давала мне.

Наши встречи продолжались три месяца. А в августе все закончилось.

Однажды утром Людмила пришла на набережную необычайно веселая. Такой я ее никогда еще не видел. Потрепав меня за ухом, она сказала:

— А знаешь, мохнатый, счастье все же есть! Я встретила мужчину, о котором мечтала всю жизнь. Человек не должен быть один, у него должна быть семья, понимаешь?  И теперь мы будем с ним вместе. Навсегда!

Затем она вынула из сумки сардельки и, словно извиняясь, сказала:

— Видишь, в моей жизни все наладилось. Мне было очень плохо. Наверно, за эти месяцы я выплакала слез с целое Черное море. Но теперь у меня все наладилось. Вот тебе вкусные сардельки. Кушай и вспоминай меня иногда. И прощай.

Женщина встала и ушла, оставив лишь аромат своих прекрасных духов.

И мир рухнул. Почему люди так легко избавляются от друзей, откупаясь от них котлетами и сардельками? Почему они все такие?

Я не притронулся к сарделькам и пошел к морю. В нос ударил резкий запах тухлых рыбьих голов, зацветающих водорослей и еще чего-то, что невозможно было определить. Всю жизнь я не переносил воды, а сейчас лишь в ней и видел спасение.

Я вошел в море и поплыл. Поплыл подальше от берега, от людей, от себя. Я плыл и плыл, бешено работая лапами. Соленая вода то и дело попадала в пасть, но я не обращал на это внимания.

И вот уже вокруг меня лишь бескрайняя водная гладь и палящее солнце над головой.

«Будьте счастливы, люди», — подумал я напоследок и нырнул в морскую пучину.

Сергей Шивков